English   

О Леониде Гофмане...

Пять лет тому назад я предпринял первую попытку представить на страницах журнала композитора Леонида Гофмана, сделать очерк о его творчестве или диалог. Идея эта проходила трудно... у самого Леонида Гофмана! Разговор наш почему-то все время уходил в сторону от конкретных сочинений и творческих проблем самого Л.Г. Так что все мои попытки неожиданным образом завершились публикацией статьи Гофмана «Главная тема 5-й фортепианной сонаты Бетховена».

Я думаю, данная публикация, состоящая из очерка музыковеда Наталии Шлифштейн о композиторе и музыкальном мыслителе Л.Г., а также из лекции самого Л.Г. и его перевода статьи Арнольда Шёнберга и является наиболее полным творческим портретом этого значительного музыканта, творчеством и теоретической мыслью отстаивающего сегодня приоритеты высокой традиции.

Сергей Беринский

О Леониде Гофмане 

я впервые услышала в 1992 году. Мне порекомендовали его, как авторитетного аналитика, к которому можно обратиться по любым вопросам, касающимся современной музыки.

Уже когда мы договорились о встрече, – но незадолго перед тем, как она состоялась, – я в другой раз и ненароком натолкнулась на это имя, прочитав вступительную статью Л.Г. к книге Ф. Гершковича. Стало ясно, что мне предстоит встреча с замечательным и совершенно оригинальным музыкальным писателем. Статья приятно удивила (явление в современном музыковедении редкое) своею языковой культурой и высококонцентрированной содержательностью текста, побудив прочесть (а точнее сказать, изучить) эту прекрасную книгу – книгу, которую Л. Гофману в 1990-м чудом удалось издать, а мне в 1992-м – приобрести.

Так, по случайному стечению обстоятельств, одновременно произошло мое знакомство с двумя музыкантами: учителем и учеником.

А занятия современной музыкой, они начались... с Бетховена. Фортепианные сонаты, багатели, симфонии и квартеты... Казалось бы произведения, анализ которых хорошо известен широкому кругу музыкантов. Однако достаточно посмотреть на другую статью Л.Г., ("Главная тема 5 фортепианной сонаты Бетховена", "Муз. академия" №'3, 1994), чтобы понять, насколько шёнберговская традиция отличается от того, к чему мы так привыкли. А если учесть сколько тем и сочинений было проанализировано на моих встречах с Л.Г., то можно себе представить, каким захватывающим и удивительно новым оказался для меня Бетховен. А потом и Моцарт, Малер, Шёнберг, Веберн...

Обычно теоретики говорят о типическом, о "приемах", забывая при этом, что цель анализа – раскрытие феномена анализируемой композиции. Ведь на самом деле там, где все видится понятным и само собой разумеющимся, оказывается и возникают проблемы... Оказывается, что музыкально-теоретическая наука – это не только и не столько решение проблемы, но – самое важное – ее постановка.

Несомненно, педагогическая деятельность Л.Г. заслуживает особого внимания. В ней начисто отсутствует то, что называется "вкусовщиной". Я бы сказала, что он преподает на теоретическом уровне, когда все подчиняет ся закону необходимости. Достаточно сказать, что в академии им. Маймонида, он сам преподает своим ученикам все теоретические дисциплины: гармонию по Шёнбергу; полифонию, начиная с разрядного контрапункта по Фуксу; оркестр и, конечно, теорию и анализ формы. Собственно, для Л.Г. все эти дисциплины и составляют учение о композиции. К свободной композиции его студенты приступают не сразу, и не с первого курса, а подходят, обладая уже поставленным гармоническим и мелодическим мышлением. Но и в курсе свободной композиции они продолжают писать тональную музыку. – У нас понимают слово оригинальный, как необычный, в то время, как основной смысл его – подлинный, имеющий отношение к первоисточнику. Другое дело – новаторство. Но, во-первых, к нему можно призывать зрелого мастера, а не ученика, – ученику необходимо получать образование. А во-вторых, не всякое новаторство оригинально, – если, конечно, правильно понимать слова (Здесь и далее цитируются фрагменты из беседы автора статьи с Л. Гофманом – Н.Ш.). Оркестровая композиция Andante D-dur Татьяны Ш., студентки Л.Г., остановила мое внимание совсем не новаторскими изысканиями, а теплотой, гармоническим богатством и музыкальностью.

Слушать Л.Г. всегда интересно, касается ли разговор искусства, толкования Библии или текущих политических событий. И всегда его мысль темпераментна, а сам он заразительно-увлеченный – в общении с друзьями, в занятиях со студентами, на репетициях. Духовику он покажет, как берется та или другая нота, струннику – штрих и аппликатуру, пианисту – туше, а дирижеру – соответствующий характеру жест.

Трудно сказать почему, но за первые два года нашего общения, никогда не возникало разговора о его собственной музыке. Его иногда исполняли в Доме композиторов, но – ни одной публикации ни в одном издательстве. Не напечатал и "Сикорский", несмотря на инициативу Ф. Гершковича. Огорчало ли это Л.Г., мне тоже трудно сказать. Но сейчас другое время, можно издавать самому, что он и делает в своем научно-образовательном центре "Арнольд Шёнберг курс".

С музыкой Л.Г. я начала знакомиться много позже. Сперва в клубе С. Беринского (по инициативе которого была осуществлена также и первая публикация в журнале) я услышала Вариации для фортепьяно. Позже на "Московской осени – 94", Михаил Вайман блистательно сыграл, его Скрипичный концерт с поразительной завершающей весь цикл каденцией, лежащей, будто вокальная партия, на тексте псалма.

И здесь я была приятно удивлена во второй раз: мне показалось, что качества, присущие его статьям, в полной мере присутствуют и в его музыке. Та же чистота мысли и ясность изложения, тот же лаконизм, свобода и темперамент. Это может показаться странным, но непосредственно воспринимаемое свойство его музыки – музыкальность. Любое его сочинение: додекафонное или нет, симфония или кантата, концерт или пьеса, – вызывает ощущение отсутствия насилия над звуками, ощущение гармонии и абсолютной цельности.

"Композитором можешь ты не быть, но музыкантом быть обязан", – шутит Л.Г. со своими учениками. И действительно, именно это музыкантское начало является источником всего того, что он делает: сочиняет или анализирует, преподает или работает над оркестровыми транскрипциями.

И, кстати, о транскрипциях. Невозможно не воздать должное тому, как он работает с текстом: литературным или музыкальным.

Например, его транскрипция "Времен года" П. Чайковского для струнного оркестра – это отнюдь не тривиальная книжка-раскраска и не повод для демонстрации техники. Это настоящий Чайковский, тончайше переведенный с языка фортепьяно на язык оркестра. Я бы сказала, – это учебное пособие для пианистов, способствующее пониманию авторской мысли.

– Представьте, великий Малер встает из гроба, чтобы исполнить эту музыку... Можно играть ее, как бытовой романс – рассказывает Л.Г. о "Марте", – а на самом деле, – это "сказки русского леса!" Видите... оказывается, не так плох Чайковский, как его играют...

А вот пример работы с поэтическим текстом. Первое из четырех стихотворений Мандельштама, составляющих кантату "Армения" (исполнена на "Московской осени-95") целиком "построено" на звуках а, р (о, р).


ОРущих камней госудАРство –
АРмения, АРмения!
ХРиплые гоРы к ОРужью зовущая –
АРмения, Армения!
К тРубам сеРебРЯным Азии вечно летящая –
АРмения, АРмения!
Солнца пеРсидские деньги щедРО РАздАРивающая –
АРмения, Армения!

Мандельштам как будто вслушивается в звучание непонятного нерусского слова Армения; силится понять, что оно означает; и, наконец, – звуки обретают смысл и возникает образ страны, ее история и тенденция.

Чем может на это ответить композитор?

Музыка кантаты всеми своими средствами сотрудничает с этой великой поэзией. Виртуозный полифонический оркестр отзывается на все происходящее в партии сопрано: как горное эхо он имитирует "Армения" и "орущих камней государство"; " спотыкается", как "крестьянская лошадка"; "тикает", как "подземный часовщик"; исполняет "волосяную музыку воды" и "лабиринт влажного распева".

Но главное, – как бы ничего не изобретая, но лишь продолжая идею самого Мандельштама, – Л.Г. всю кантату строит на основе мотива "Армения", появившегося у арфы во вступительных тактах:

Проходя через все части и обладая – помимо всего прочего (словно контур характерного горного ландшафта) – графической выразительностью, этот мотив играет роль генетического кода произведения.

Так основное свойство музыкальной композиции – "богатство на основе экономии" (как говорил Гершкович) в кантате работает на раскрытие подтекста. В четвертом стихотворении – финале кантаты, – где Мандельштам приводит нас к пониманию сущности Армении, как страны библейской географии, все "лейтмотивы" сходятся и музыка своим языком раскрывает поэтические иносказания Мандельштама.


Над книгой звонких глин, – (мотив "Армения")
над книжною землей, – (мотив "Армения")
Над гнойной книгою, – (мотив "какая роскошь в нищенском селеньи")
над книгой дорогой, – (мотив "какая роскошь в нищенском селеньи")
Которой мучимся, – (мотив "Армения")
как музыкой и словом. – (мотив "орущих камней государство")

Музыка – материя исключительно тонкая, ее бесполезно слушать в посредственном исполнении. Иное дело, когда она играется музыкантами, способными раскрыть авторский замысел. Для Л.Г. такими исполнителями стали М. Аркадьев, А Королев, Д. Иоффе и М. Вайман.

– Однажды, – рассказывает Л.Г. – я спросил одного замечательного скрипичного мастера, почему мне доводилось так часто видеть копии Маджини? Он ответил очень интересно: "Маджини?.. Ну, конечно... яркий индивидуальный почерк... характерный двойной ус... все это притягивает подражателей. А что можно копировать у Страдивари? Это великолепное мастерство?.." Мы знаем многочисленные попытки базироваться на Прокофьеве, Шостаковиче – это были яркие индивидуальности! А чему же можно подражать у классиков?

Что это такое, вообще, – учиться у классиков?

Наталья Шлифштейн

 

Наталья Шлифштейн. Перечитывая Пушкина // Музыкальная академия, 2015 (3).

 

Увеличить

 

* * *  

Накануне, в рамках цикла бесед с интересными людьми, которые будут выступать, в «Клубе друзей библиотеки», мы поговорили с композитором о нем самом и о том, что ждет зрителей АМФИТЕАТРА в мае... 
Дорогой Леонид Давидович, несколько предложений о себе. Где учились, где родились, несколько слов о вашей профессии? 

Родился в Москве 22 июня (но уже после окончания войны) в 1945 году. Учился в музыкальной школе им. Дунаевского, потом музыкальное училище им. Ипполитова- Иванова, как скрипач. В училище стал посещать композиторский класс, который дал мне многое. А именно: что так называемый класс «свободной композиции» - это попросту профанация - «дом культуры»... На моё счастье я узнал, что в Москве проживает ученик великих композиторов Альбана Берга и Антона Веберна. И я пошёл учиться к прекрасному музыкнту - Филиппу Моисеевичу Гершковичу. Я проучился у него 6 лет и потом, чтобы не пойти в армию, уехал в Ереван, где и закончил консерваторю. (Должен оговориться, что я не пацифист и понимаю всю важность армии. Родину нужно защищать. Это нормальное мужское дело. Другое дело, какая армия, что она делает, в каком она состоянии? Забросить музыку, терять 3 года на глупости мне было жалко...) 

Я благодарю судьбу, что посетил Армению. Я полюбил этих людей, я полюбил эту страну с её историей, её болью, её языком и талантом - единственную страну, где принадлежность к еврейству не является недостатком, а слово еврей произносят с уважением и пониманием. 

Бернар Маламуд сказал: «Если еврей забудет, что он еврей, то гой обязательно напомнит ему об этом». То есть, нет еврея, который не стал бы жертвой антисемита. Можете ли Вы сказать это о себе? Был ли это «частный», бытовой или государственный антисемитизм? 

Конечно всё это было... и во всех видах. Но жертвой я себя не чувствовал. Когда преподавательница по марксизму-ленинизму возжелала не допустить меня до госэкзаменов, восстали все педогоги. Тогда в Ипполитовке работали великолепные музыканты - С. Безродный, В. Берлинский, Э. Талалян... Всех не буду перечислять. Они заявили директору, что Гофман вначале будет сдавать госы, а потом пусть сдаёт марксизм-ленинизм. (Практически это означало, что после пятёрок по спецпредметам, я уже могу ничего не сдавать.) В общем... пуримшпиль. 

Можно ли сегодня говорить о национальном (в частности, еврейском) начале в музыке, ушедшей от лада и мелодии? 

Это смотря о чём мы говорим. Если о фольклоре, то конечно - да. Но помимо фольклора есть музыка, как искусство. Возмём для примера классику - Бах, Моцарт, Бетховен. Здесь композиция строится по своим Б-жественым или природным (наднациональным) законам. Это как законы физики или библейские заповеди, которые носят всеобщий характер. 

Считаете ли Вы, что этническое происхождение художника неизбежно отражается в его творчестве? Находите ли Вы нечто еврейское в стихах Пастернака, танце Плисецкой, картинах Левитана, музыке Мендельсона? 

Вы назвали художников, работавших именно в нефольклорном жанре. Поэзия Пастернака - европейское искусство, также как танец Плисецкой, как полотны Левитана и музыка Мендельсона-Бартольди. Кроме того, что эти художники обладают могучим еврейским темпераментом и теплотой, мне сказать нечего. Являются ли эти черты характерным свойством евреев? Думаю, да. Но на вопрос «являются ли они отличительным свойством» отвечаю нет? Эти качества присуще любому творческому человеку. 

Мы не музыкальная организация, и имеем дело с музыкой, понятной широкому кругу слушателей. Как Вы относитесь к проблеме доступности музыки и искусства вообще? Стремитесь ли к этому сами? Считаете ли, что некоторые из Ваших коллег в погоне за доступностью и популярностью идут против собственной творческой природы? 

Я не знаю существует и, - если да, то для кого, - проблема доступности. Существует ли подобная проблема в науке? Понятно, что художник хочет быть выразительным, то есть, он хочет что-то выразить. Выражается он так, чтобы быть понятым. Великий Мандельштам говорил, что он «пишет для собеседника». Значит не для всех, а лишь для тех, кто мог бы полноценно участвовать в разговоре с ним. Для того, кто мог бы его понимать. Где, в каком времени и поространстве он расположил своего собеседника, мы точно сказать не можем. Но это для него было несущественным. 

Я хочу, чтобы меня понимали, но ни от кого не требую этого... 

Нет, я считаю, что все пишут по своей природе. Против природы невоможно. Особенно сейчас, когда нет заказа в лице «партии и правительства». Сегодня для каждого пипл - это он сам. Каждому композитору свой собеседник, подстать ему самому. 

Что ждет зрителей на вашем вечере в МЕОЦе? 

- Поговорим, послушаем... 

Большое спасибо, Леонид Давидович. Ждем Вас в МЕОЦе. 
От себя добавлю, что в МЕОЦе, композитор ЛЕОНИД ГОФМАН расскажет нашим гостям о себе, ответит на их вопросы, мы послушаем его музыку.. Уверена, будет очень интересно! Приглашаю всех. Также, приглашаю всех на вечер жены Леонида, блистательной художницы, Светланы Гофман. Он состоится после вечера композитора (следите за рекламой на сайте МЕОЦа) и проведет его директор картинной галереи - Юлия Королькова. 
Сочинения композитора можно посмотреть и послушать по этим ссылкам 
Ссылка №1 

 Ссылка №2

Яна Любарская 

21-03-2013 

 

Alexander Vardi: 

— Я знаком с Леонидом Давидовичем лишь виртуально, к сожалению...
В годы учебы и работы в Украине и России, порой наезжая в Белокаменную, просто не знал, что своей жизнедеятельностью этот Город украшает и этот Человек... Познакомились мы достаточно необычным образом. Поняв, что единственным музыкантом, могущим явиться истинным ("поддельными" Сеть кишит...) "консультантом" по интересующему меня Гершковичу, является он и только он (думаю, не только в России, но и в мире, что, с другой стороны, связано и с судьбой Филиппа Моисеевича...), я, найдя эладрес и "запустив" его в "поиск" скайпа, быстро нашел Гоффмана и сразу же позвонил. Не верил всему, что произошло: он случайно оказался дома, моментально ответил, и сказать- Очень Помог, значило бы ничего не сказать...
Потом я с удовольствием послушал в ЮТ все имеющиеся там сочинения Леонида Давидовича, особо восхищаясь той верности той Великой Традиции- "Религии" нововенцев, которую он последовательно и искренне исповедует (вряд ли сегодня "чистая музыка", выполненная в подобной манере, собирает полные залы.., но он Ее пишет.., и как Она звучит.., и какие музыканты Ее исполняют!..), ссылки (и вербальные и музыкальные- композиторские) на современную российскую действительность (очень болезненно воспринимаемую и отражаемую им в его произведениях "иных жанров") мне нравятся меньше (история "бывшей родины" мне совершенно безразлична), но вызывает уважение Гражданская Позиция Художника (в свое время на подобное словосочетание мы смотрели как на ругательство), его любовь и неравнодушие к стране, в которой живет и работает! Приятно отметить, что- и к Стране, которая, к сожалению, не стала местом его проживания- к Израилю!
Замечательны его Сюита по еврейским мотивам, его совершенно необычная по индивидуальности подхода оркестровая обработка нашей "Атиквы"!..
Я уверен, что в мае 2013 в МЕОЦе пройдет интереснейшая встреча, чего желаю всем, придущим на нее и- разумеется- самому Леониду Давидовичу: Композитору, Музыканту, Человеку... Сегодня все меньше и меньше.., увы... Здоровья Вам, безгранично Уважаемая мною Личность, успехов Вам, Шалом!!!